Новости нумизматики и коллекционирования

Павел Петрович, едва став императором, попытался разрешить наиболее жгучие проблем в финансовой политике государства. 4 декабря 1796 года было учреждено Государственное казначейство. Вскоре последовало распоряжение о прекращении выпуска очередной партии бумажных денег. По приказанию Павла перед Зимним дворцом было сожжено пять с лишним миллионов рублей ассигнациями, а позднее пуды придворных серебряных сервизов переплавили в монету. Павел Петрович заявил, что будет есть на олове до тех пор, пока курсы серебряного и бумажного рубля не стабилизируются, и отдал приказ, чтобы чеканка серебра, установленная в 1763 году, когда фунт серебра 72-й пробы соответствовал 17 рублям 6 2/3 копейки, была доведена до 14 рублей из фунта с повышением пробы до 83 1/3. Таким образом, цена денежной единицы при размене была доведена до 5,5 франков. Но 3 октября последовала новая нежданность: «чеканить из фунта серебра около 20 рублей». Как результат — падение курса рубля до 4 франков.

Чтобы увеличить запасы золота и серебра и ускорить их поступление на монетный двор, при Ассигнационном банке в январе 1797 года была открыта контора для покупки и выписки золота и серебра из-за рубежа для «преобразования государственных ассигнаций в монету». Также был создан «Банк вспомогательный для дворянства», который, в сущности, являлся большой фабрикой бумажных денег. Целью создания банка было объявлено «восстановление благосостояния нуждающихся дворян». Ссуды выдавались на 25–32 года в размере от 40 до 75 рублей на душу, смотря по местной стоимости залогов, принимаемых банком ежегодно. Взнос составлял 6%, включая сюда и сами проценты и их капитальные погашения, которые уплачивались билетами этого же банка, приносившими в свою очередь 5%, в следствии чего их курс повысился сравнительно с номинальной стоимостью. Начав свои операции 1 марта 1798 года, банк в несколько месяцев раздал на 500 миллионов рублей билетов, которые, вследствие повышения курса, сразу при размене потеряли от 10 до 12% стоимости. Аристократическая клиентура заведения, в большинстве случаев, безрассудно промотала эти деньги, утратившие свою настоящую цену. Но, делая заемщиков еще более нуждающимися, а потому несостоятельными, предприятие влекло и для государства залогодержателя не менее гибельные последствия.

Последним аккордом эксперимента стало понижение курса рубля на Лондонской бирже. Вот, что писал по этому поводу русский посол в Лондоне: «До основания этого банка вексельный курс рубля был 30–31 пенс, а потом он начал быстро падать и дошел до того, что в лучшие месяцы равнялся 24 пенсам, и если бы этот банк не прикрыли, он упал бы до 15 пенсов и ниже, подобно французским ассигнациям». Банк был закрыт менее чем через год после его основания.

В подведении итогов денежной политики Павла можно с достаточной определенностью заявить, что она была во многом гибельной для России.

После объединения РСФСР c несколькими близлежащими странами, она сменила название на СССР. Поэтому верхушками командования было принято решение о выпуске новых монетных знаков с новой эмблемой советского союза на аверсе монеты и номиналом, который указывал достоинство монеты на реверсе. Первыми монетами, которые были выпущены и относительно мало просуществовали в обороте — это медные монеты номиналом в 1, 2, 3, 5 копеек. По характеристикам они были полностью идентичны монетам, которые чеканились при императоре Николае II. На аверсе размещался герб советского союза с 6 витками ленты, и круговой надписью по ободку монеты «Пролетарии всех стран соединяйтесь». На реверсе был изображен номинал в центре монеты, под которым был выбит 1924 год. Но такие монеты, как я уже и писал не очень долго просуществовали из-за того, что метал из которого они чеканились, был дороже, чем сам номинал монеты, поэтому последние выпуски медных монет в СССР прекратились в декабре 1924 года.

Но! Бирмингемский монетный двор, который чеканил монеты для СССР, продолжать чеканить медные пятаки вплоть до средины 1925 года. Но на реверсе помещался 1924 год, так, что теперь не реально определить, где 5 копеек 1925 года, а где 1924 года. После этого был разработан дешевый, легкий, прочный медно-цинковый сплав из которого начали чеканить монеты данных номиналов. Но также существовала монета, которая чеканилась и после 1924 года на медных кружках. Номинал монеты составлял ½ копейки. На реверсе которой размещалась надписи в две строки «ПОЛ КОПЕЙКИ», а на аверсе заглавными буквами было написано «СССР» и по ободку круговая надпись «Пролетарии всех стран соединяйтесь». Но и ее судьба оказалась плачевна, так как советское управление отказалось от ее чекана в 1928 году, из-за высокой себестоимости.

В следующие года монеты 1924 года постепенно выводились с денежного оборота, хоть и являлись еще самостоятельными денежными знаками. Ниже некоторые статические факты о одной из этих медных монетах 1924 года выпуска:
Монета 3 копейки отчеканена из меди, имеет вес 9,8 г, диаметр 27,7 мм, гурт либо гладкий либо рубчатый.

Кончина императрицы Екатерины II и воцарение императора Павла I пришлись на начало ноября 1796 года, тогда как манифест Павла I, определивший новые параметры золотых червонцев и серебряных монет всех номиналов, а также возвративший прежнюю стопу медных монет, вышел только 20 января 1797 года.

Необычными являются медные монеты, изготовленные в первые годы царствования Павла I. Это так называемые монеты «павловского перечекана», который проводился на основании именного указа от 10 декабря 1796 года.

Несмотря на изготовление этих монет при Павле I, они имеют внешнее оформление и датировку (фиктивную) монет Екатерины II. Такая их особенность явилась следствием ряда обстоятельств:

• Монеты Екатерины II образца 1796 года уничтожались с целью предотвращения серьезного ущерба экономике России;
• Перечеканка 10- и 4-копеечников образца 1796 года со снижением вдвое их нарицательной цены давала (по сравнению с их переплавкой) несомненную экономическую выгоду;
• Перечеканка приводила к резкому ухудшению внешнего вида монет, и потому монеты «павловского перечекана» были фиктивно отнесены к предшествующему царствованию, когда перечеканка применялась очень широко.

От всех экспериментов Павла I в. денежном деле остались золотые и серебряные монеты, оформление которых отличается от оформления прочих русских монет XVIII–XIX веков. С них исчез портрет императора. Сохранился лишь редчайший рубль 1796 года с очень выразительным портретом Павла I. Имеется и несколько новодельных экземпляров, тоже очень редких. На лицевой стороне массовых выпусков золотых и крупных номиналов серебряных монет помещается монограмма императора, составленная из начальных букв имени, расположенных крестом, с цифрой «I» в центре. Если оформление лицевой стороны имеет аналогии в прошлом (поздние рубли Петра I, рубли Петра II), то оборотные стороны совершенно необычны для русских монет. На них в четырехугольной рамке расположена строчная надпись «Не нам, не нам, а имени твоему» (далее должно было следовать «да будет хвала»).

Цены 1785 года: пуд ржаной муки — 46 копеек; пуд пшеничной муки — 1 рубль; пуд лучшей говядины — 2 рубля; пуд коровьего масла — 7 рублей 80 копеек.

Одной из составляющих проекта выпуска ассигнаций стал план об учреждении Ассигнационного банка. Сохранился проект указа от 29 декабря 1768 года с собственноручными пометками Екатерины.

В Петербурге учреждалось единое «банковское правление», состоявшее из главного директора банков и трех-четырех советников и подчинявшееся непосредственно императрице. В Регламенте об этом было сказано так: «Хотя банки для вымена государственных ассигнаций и именуются один Санкт-Петербургским, а другой Московским, однако они по существу своему составляют, так сказать, единое тело, и потому быть им обоим под особливым от Нас здесь в Санкт-Петербурге учрежденным банковым правлением». Главным директором правления банков был в конце декабря 1768 года назначен Андрей Шувалов, сын Петра Ивановича Шувалова. Современники признавали его человеком умным, сообразительным, обладающим хорошей памятью.

Вскоре после обнародования указа об учреждении Ассигнационного банка (1 февраля 1769 года) начался интенсивный обмен частными лицами металлических монет на ассигнации. (Были выпущены в обращение ассигнации достоинством в 25, 50, 75 и 100 рублей. — Прим. ред.) Согласно архивным документам, с 21 февраля до 9 апреля 1769 года в Петербургском банке было принято 50 075 рублей, в том числе медными деньгами — 49 985 рублей, золотыми — 72 рубля и серебряными — 18 рублей. В дальнейшем о приёме в банках золота и серебра вообще не упоминается. Запас ассигнаций быстро закончился (иногда в банках их расходилось на 100 тысяч рублей в неделю), и Екатерина II указом от 19 ноября 1769 года поручила Сенату иметь резервную сумму ассигнаций надва миллиона рублей.

Медь, на которую могли быть обменены ассигнации, старались беречь и не вывозить из страны. В 1775 году Сенат отклонил предложение о продаже меди за границу, мотивируя это тем, что если это случится, «то остановится денежный передел и недостаток в монете последует». На этот период в банках было накоплено меди на 20 млн. рублей, и на эту же сумму было выпущено ассигнаций.

Долгое время курс ассигнаций был стабилен, они были обеспечены звонкой монетой. Но в 1786 году, согласно проекту Андрея Шувалова, началось их неограниченное печатание. По замыслу Шувалова реформа преследовала цель предоставить банку большие полномочия. В их числе было право заниматься купеческим кредитованием и страхованием. С 1786 года банк мог эмитировать ассигнации без стопроцентного их покрытия монетой, что к концу XVIII века привело к расстройству денежного обращения.

Во время Русско-турецкой войны 1769–1775 годов, в связи с большой нехваткой медной разменной монеты на оккупированной территории Молдавии и Валахии (нынешней Румынии) в 1771 году была организована чеканка специальной медной монеты. Эти монеты чеканились из непригодных для использования захваченных турецких пушек.

24 февраля 1771 года вышел указ «Привилегия, данная барону Гартенбергу, на выделку 1 000 000 рублей молдавской медной монеты». Монетный двор находился в имении барона в городе Садогуре.

За годы турецкого влияния на территории Молдавии и Валахии сложилась следующая монетная система. Основной единицей был турецкий лев. Курс молдаво-валахских денег к российским был следующим: одна пара равнялась трем деньгам, две пары — трем копейкам, один турецкий лев — 60 копейкам серебром.

На лицевой стороне пятикопеечной медной монеты изображен двуглавый орел, под лапами которого находятся овальные щиты с гербами Молдавии (голова быка с рогами) и Валахии (стоящая на земле птица с крестом в клюве). В нижней части надпись «5 копеек» и буква «S». Оборотная сторона еще более витиевата. В центре помещена колонна, на ней узорчатый щит с вензелем императрицы, над ним — императорская корона. По сторонам колонны военные трофеи: знамена, пушки, копья и барабан. У подножья положен шлем. В нижней части год «1771».

Тиражи этих монет не известны. Монета имеет высокую степень редкости.

В дополнение к упоминавшемуся уже Екатеринбургскому «Медному монетному двору» в 50-х годах XVIII века возник Монетный двор при Сестрорецком заводе, устроенный специально для переделки в монету пушечной меди для нужд армии (знак «С П»). Подобно бывшему Адмиралтейскому, он находился в ведении военного командования, которому и предоставлялось снабжать его сырьем. Первой заботой вступившего на престол Петра III было спасти от уничтожения еще не переделанные в пятаки трофейные прусские пушки и отправить их в Пруссию. В 1763 году открылся Колыванский (Нижне-Сузунский) монетный двор в Сибири (знак «К М», а в XIX веке — «С М»). В 1788 году начал работать Аннинский монетный двор в Пермской губернии (знак «А М»), в 1787–1788 годах чеканились медные монеты на бывшем Ханском дворе в Кафе — Феодосии (знак «Т М» - «Таврическая монета»). До 1783 года, когда Крымское ханство прекратило существование, этот монетный двор чеканил медную монету последнего хана Шахин-Гирея, в весовом отношении уже не отличавшуюся от современной ей русской медной монеты.

В момент присоединения к России Крыма финансовое положение в Российской Империи было далеко от идеального, что было вызвано чрезмерным выпуском ассигнаций, которые, к сожалению, не были обеспечены необходимым количеством медной монеты. Падение курса бумажных денег к медным вызвало инфляцию и повышение цен на товары. Чтобы исправить данную ситуацию, правительство решило максимально увеличить чеканку медной монеты и придать ей действительную цену, перечеканивая легковесную (32 рублей/пуд) медь Петра III в соответствии с новой стопой — 16 рублей/пуд. Для такой перечеканки было необходимо использовать мощности монетных дворов Империи. Кёфский (Феодосийский) монетный двор, перешедший России с присоединением Крыма, как раз подходил для этой цели. Монетный двор располагался в двух километрах от Феодосии, в урочище Ташлык, неподалеку от бывшего ханского дворца. Этот двор прежде чеканил монету из меди для последнего крымского хана Шахин Гирея ибн Ахмет Гирея. В начале 1783 года двор, однако же, был в плачевном состоянии: машины находились в нерабочем состоянии, не было даже рабочих. Ввиду этого не было возможности мгновенно приступить к чеканке монеты — прежде было необходимо починить станки, раздобыть необходимое количество ресурсов (медь для монет, дрова для получения угля для плавильных механизмов) и привезти мастеров-монетчиков (пробирный мастер, резчик штемпелей, кузнец, расковочный мастер и другие).

В сентябре 1783 года был издан указ об отправке из Москвы в Феодосию необходимых инструментов и специалистов монетного дела в подчинение великого князя Григория Александровича Потемкина. С Московского и Петербургского монетных дворов также было выписано 11 специалистов. Монетный двор Феодосии тем временем начали приводить в порядок. Осенью 1784 минцпробирер Гинц, руководитель монетного двора минцмейстер Затлер с мастеровыми, инструментами и материалами выехали в Крым. В 1787 года Феодосийский монетный двор наконец-таки заработал — на меди, привозимой из Турции (из города Трапезон (ныне Трабзон)), поскольку из Крыма сообщение с ней организовывалось куда проще и легче, чем с Россией. За металл оплата велась пшеницей и солью, что было, откровенно говоря, очень выгодно для Российской империи ввиду разницы цен: соль в Турции тогда стоила довольно дорого, тогда как медь — по сравнению с ценами в России — весьма дешево.

Роберт М. Паттерсон был назначен 6-м директором Монетного двора в мае 1835 года, одно из его первых решений состояло в том, чтобы нанять Кристиана Гобрехта в качестве Второго Гравёра, Паттерсон, также пригласил художников Томаса Салли и Тициана Пила для создания эскизов новой серебряной долларовой монеты.

Гобрехт взял за основу идеи, представленные ему Салли и Пилом, объединил их с некоторыми собственными, и реализовал рисунки в металле. В октябре новый доллар был представлен Министру финансов Леви Вудбери и президенту Эндрю Джексону, оба государственных мужа одобрили проект и способствовали его продвижению.

Но, прошло еще много времени, прежде, чем дизайн был завершен, символ Свободы был изображен посаженным на камень, повернув голову вправо, держа щит Союза в правой руке. Левая рука держит шест с колпаком свободы (Колпак Свободы или Фригийский колпак — головной убор, связанный с исторической областью Фригией, центральной частью Анатолии, в западных областях Римской империи такой колпак служил символом Свободы и борьбы за освобождение) на конце, взлетающий орел символизирует оптимизм в будущем американской нации.

В ноябре 1836 года были выпущены примерно 18 первых образцов доллара Гобрехта, и были распределены в определенных местах в Филадельфии, это было сделано с целью оценить общественную реакцию. Директор Паттерсон дал указание Гобрехту поместить его подпись под символом Свободы, над годом выпуска, но это вызвало резкую критику местной газеты, назвавшей его «тщеславным немцем» и тогда Гобрехт уменьшил и переместил свое имя на основание под изображением Свободы, за эту надпись монета и получила название Gobrecht dollar.

В общей сложности в декабре 1836 года в обращение было выпущено 1000 долларов Gobrecht, еще 600 более тонких монет были выпущены в 1837 году, но также были датированы 1836 годом. В 1838 году было рассмотрено более 20 образцов монет Гобрехта: с 13 звездами на лицевой стороны по внешнему краю и без звезд на реверсе, в 1839 году было произведено всего 300 Gobrecht Dollar, все они предназначались для обращения.

Интересно, все Доллары Гобрехта чеканились с качеством «proof», включая преднамеренно выпускаемые в обращение, и это единственные монеты в США, когда-либо чеканившиеся с данным качеством для каждодневного использования.

Существует много вариантов Доллара Гобрехта со звездами и без, с именем гравера и без, с различным типом гурта, точное количество вариантов монеты трудно оценить из-за ограниченного числа и перечеканки монет в 1850-х и 1860-х гг.

В 1837 году дизайн был окнчательно сформирован, символ сидящей Свободы был введен на десяти центах (дайм) и пяти центах (half dime), положив начало теме монет «Seated Liberty». Четверть доллара (quarter) поучила дизайн Seated Liberty в 1838 году, 50 центов (half dollar) год спустя, а серебряный доллар в 1840 году, даже при том, что реверс монеты с взлетающим орлом был утвержден, он не появился на монетах Seated Liberty. Вместо этого был изображен геральдический орел и щит, впервые предложенный в 1807 году и когда-то высмеянный директором Паттерсоном как нелепость.

Все доллары Гобрехта чрезвычайно редкие, доказательством этому служат 65 случаев продажи за сумму, иногда значительно превышающую 100 000 долларов.

Доллар Гобрехта 1836 года: отчеканен из серебра 892-й пробы, имеет вес 26,956 г, диаметр 39 мм. Гравер: Кристиан Гобрехт.
Доллар Гобрехта 1837 год (датирована 1836 г.): отчеканен из серебра 900-й пробы, имеет вес 26,730 г, диаметр 39 мм. Гравер: Томас Скалли.
Доллар Гобрехта 1838–1839 годов: отчеканен из серебра 900-й пробы, имеет вес 26.730 г, диаметр 39 мм. Гравер: Титан Пил.

«Банковые государственные ассигнации» были учреждены 28 декабря 1768 г., для свободного обмена которых на ходячую монету, учреждены ассигнационные банки в Москве и Петербурге. Первоначально платежи за них производились как медью, так и золотой, и серебряной монетой. Но вскоре недостаток в серебре и золоте побудил принимая ассигнации, платить за них почти исключительно медной монетой. Тогда и правительство оказалось вынужденным, принимая ассигнации, выдавать за них так же медью. Результатом этого явился указ 27 января 1770 г., предписывавший банкам выдавать за предъявленные к обмену ассигнации исключительно медную монету.

Таким образом, ассигнации явились заместителями медных денег; но так как последние, чеканясь по 16 руб. в пуде, были крайне неудобны в обращении, то требование на ассигнации чрезвычайно возросло и в то же время оказался громадный прилив медной монеты в оба банка и недостаток медных денег по губерниям₁.

Чтобы установить надлежащее обращение медной монеты, приходилось или увеличить чеканку ее, или принять какие-нибудь меры для предотвращения концентрации медной монеты в Москве и Петербурге, пуская ее снова в оборот. Не имея возможности значительно увеличить чеканку монеты, правительство естественно должно было задуматься над второй мерой.

Тогда граф Аполлос Епафродитович Мусин-Пушкин, возглавлявший Берг-коллегию и Монетный департамент, подсказал императрице идею делать на изобретенной им машине, медную монету номиналом в один рубль и весом в 2 ½ фунта (по 16 руб.из пуда). Эти монеты можно было бы сдавать в банки в качестве обеспечения ассигнаций, а имевшуюся в банках мелкую медную монету пустить в обращение. Хранение же более крупной монеты, рублей, было для банков даже удобнее, нежели хранение мелкой.

План этот чрезвычайно понравился Екатерине и, 16 февраля 1770 г., последовал следующий именной высочайший указ Сенату: «Для лучшего и удобнейшего хождения в народе медных денег, заблагорассудили мы установить новую, рублевую, медную монету того же точно весу, как и прочая нынешняя медная монета состоит, по 16 руб. из пуда. И для того Сенату повелеваем, учиня к сему все надлежащие распоряжения, как наискорее велеть оной делать третью часть противу мелкой, а о хождении публиковать»₂.

Мусин-Пушкин представил императрице рисунки вводимой монеты, причем высочайшее утверждение, 3 марта 1770 г., получил тип имевший на лицевой стороне двуглавого орла, на груди которого находился щит с годовыми литерами; на оборотной стороне монеты, надпись: «МОНЕТА НОВАЯ РУБЛЬ» (императрица исключила только слово «новая»). На ребре монеты надлежало помещать название Монетного двора. Другой представленный графом тип, на лицевой стороне имел государственный герб₃.

Чеканку монеты, а также и пробу проектированной Мусиным-Пушкиным машины, по определению Сената, надлежало произвести на принадлежащих артиллерийскому ведомству сестрорецких заводах, почему и пришлось запросить о согласии на то генерал-фельдцейхмейстера графа Григория Григорьевича Орлова. Медь же для чеканки монеты и проб следовало получать с медеплавильных заводов. Все, касающееся чеканки возлагалось на полное «попечение и диспозицию графа с тем, чтобы по изготовлении машины им были представлены в Сенат два пробных «абдрука»₄.

16 марта Сенат уведомил Мусина-Пушкина, что граф Орлов предписал Сестрорецкой оружейной конторе, ввиду производившихся там лишь незначительных работ по починке некоторых оружейных вещей, исполнять все приказания президента Берг-коллегии и предоставить в его распоряжение как бывшие до того «монетные фабрики»₅, так и все мастерские₆.

Весна и лето 1770 г. прошли в спешных работах по приведению в надлежащий вид мастерских для чеканки монеты и в устройстве для того машин, и 22 августа граф донес Сенату, что работы «приходят уже к окончанию и уповательно, что назначенная в передел медь, нынешним водяным путем в С.-Петербург конечно доставится». Вместе с тем, граф просил, чтобы определен был на сестрорецкий завод, «исправный и надежный, довольно знающий монетное дело человек», и как такового, он указывал на «находившегося ныне не у дел титулярного советника Ивана Маркова», бывшего прежде при переделах на сестрорецких, а затем и на колывано-воскресенских заводах. «Конечно, надеяться можно,- писал граф,- что он (Марков) по довольному знанию до монетного дела касающихся наук, впредь в приемлемое дело с желаемой пользой употреблен быть может». Поэтому Мусин-Пушкин просил, чтобы Маркова, «дабы он при сем новом деле мог наиприлежнейше оказать с приращением прибыли свои услуги» за прежнюю долговременную и непорочную службу наградить жалованьем и чином коллежского асессора. Кроме того, граф просил разрешения приискать «для приходу и расходу монеты и письменных дел» свободного, не у дел, «верного и надежного обер-офицера», которому и положить штатное жалованье. Для охраны Монетного двора следовало назначить для караула «от здешних батальонов» одного унтер-офицера и достаточное число нижних чинов₇.

Но оказалось, что машины такого чертежа, который был представлен императрице Мусиным-Пушкиным «недостаток у нас художеств, ему, президенту, делать недозволил», почему «на тот же предмет хотя несколько сложнее, но ни в чем успеху дела, расходу и пользе, не предосудительнее, другим образом другая уже в действо доведена».

На этой машине были сделаны пробные «абдруки», которые 20 декабря и представлены в Сенат.

Кроме того и медь (листовая), присланная из Московской монетной экспедиции, в количестве 756 пуд. 10 фун. 40 золотников, оказалась по испытании, мало пригодной, так как давала значительный угар, а при чеканке и трещины. Поэтому граф просил зачислить за счет Экспедиции весь лишний угар, а на будущее время командировать к нему в Сестрорецк одного из членов Медной монетной экспедиции, для присутствия при отливке меди.

В доказательство, граф представил кусок такой меди и два треснувшие абдрука монет, сделанные из нее.

Представленные графом Мусиным-Пушкиным четыре пробные кружка имели на лицевой стороне, в середине монеты клеймо, величиной с обыкновенный серебряный рубль. На клейме этом — двуглавый орел, увенчанный тремя императорскими коронами, держащий в лапах: в правой — скипетр, а левой — державу. На груди его — большой узорный щит, с годовыми литерами: 1771 или 1770. Вокруг орла — лавровый венок, перевязанный вверху и внизу лентой₈.

На оборотной стороне монеты, в середине — клеймо, такой же величины, как и на лицевой стороне, но на нем, под императорской короной, надпись в двух строках: МОНЕТА РУБЛЬ. Вокруг всего клейма — лавровый венок, как и на лицевой стороне.

Гурт монеты (ребро) представляло вязью название Монетного двора: «СЕСТРОРЕЦКАГО МОНЕТНАГО ДВОРА».

Но изобретенная графом машина почти совершенно не могла работать, так что прошло полгода после представления пробных рублей, а все еще нельзя было приступить к чеканке монеты. Последовавшая затем (29 июня 1771 г.) смерть графа Аполлоса Епафродитовича совершенно приостановила это дело, хотя 23 сентября 1771 г. и последовало определение Сената о передаче чеканки рублевой монеты в ведение нового президента Берг-коллегии, тайного советника, сенатора Михаила Федоровича Соймонова. (На заводах в это время находились, назначенные графом Мусиным-Пушкиным, чиновники: для письменных дел и сношений с Берг-коллегией — бергмейстер Федор Грамматчиков, к «учреждению и самому делу опытного передела», титулярный советник Иван Марков и для ведения приходо-расходных книг капитан Железнов₉.

Лишь осенью 1773 г., Соймонов подал донесение в Сенат, испрашивая у него разъяснения о том, что делать с чеканкой медных рублей. Оказалось, что из присланной от Московской монетной экспедиции меди «не мало издержано по-здешнему Монетному двору и лаборатории надобности, а также и на листы для Петропавловского шпица». Затем, не определен был еще угар получаемой от плавки присланной меди, и президент Берг-коллегии не знал, следовало или нет продолжать работы по чеканке рублевой монеты, тем более, что для этого приходилось переделать машину. Сенат не мог решить вопроса и представил его на высочайшую резолюцию₁₀.

Императрица пожелала, чтобы вновь было приступлено к чеканке рублевой монеты, о чем генерал-прокурор, князь Александр Алексеевич Вяземский и объявил Соймонову.

Тогда президент Берг-коллегии, в обширном донесении Сенату от 24 января 1774 г., представил подробное описание машины, сделанной графом Мусиным-Пушкиным и точный расчет задельной платы рабочим и угара металла. Из донесения этого было видно, что для чеканки монеты не только необходимо сделать новые машины, но и расчет стоимости работы был определен покойным графом неверно.

Действительно, для чеканки монеты, Мусиным-Пушкиным была изготовлена следующая машина. Для разрезки медных штыков, были сделаны две рамы, движущиеся с помощью водяного колеса и коленчатого вала. В рамы эти вставлены пилы, укрепленные в особой, окованной железом, раме, которая также с помощью коленчатого вала, могла двигаться по вделанным под нее саням, а пилующаяся медь в это время разрезывается в рублевые куски. На одной раме было 25 пил, а на другой — 13.

Предполагалось на 8-ми подобных установках переделывать меди до 759 пудов в день, таким образом, что получалось до 625 пудов в монетных кружках и до 134 пудов в обрезках и опилках. 625 пудов кружков запечатывались на станах и, таким образом, в день получалось до 10 000 руб. монетой. Работая 100 дней, получали 62 500 пудов меди в кружках, по отчеканке которых, рублевой монетой выходило 1 000 000 руб.

Угар меди рассчитан был по 1 фунту на пуд, при переделке опилков и обрезков, что на предположенные к выпуску 2 000 000 руб. монетой составило бы 670 пуд. Задельная плата была определена монетчикам по 13-ти, а работникам по 9 ½ коп., в день. Таким образом, передельная стоимость пуда меди определена была в 11 ¾ коп., считая в том числе и потерю от угара.

На самом деле оказалось, что рама с пилами и находящиеся под ними сани, при разрезке только одного штыка, разогреваются настолько, что «по всему покою, в котором они поставлены, превеликий чад, а от многого действия и загораться может». Самые же пилы, несмотря на то, что для охлаждения их проведена желобом вода, так нагреваются в работе, что закалка их отходит, зубья скоро стираются и пилы слабеют, а при остывании часто лопаются. Все это вело к тому, что кружки выпиливались неровные, одна сторона получалась толще другой и приведение их в законный вес (2 ½ фунта) было крайне обременительно. Кроме того, при полной исправности пил, установка и разрезка одного только штыка занимала не менее 2 часов времени, так что в сутки на одном таком стане не могло быть разрезано более 12 штыков (если притом работу ни на минуту не останавливать). Из этого числа штыков монетных кружков получалось 288, считая все годными. При действии же 8 таких машин, в день можно было бы получить 2304 кружка.

Затем, кроме угара при сплаве, не предполагалось никакой более утраты металла. На самом же деле, при распили вании штыков, медь разлеталась в виде мельчайшей пыли, собирать которую возможно было лишь с большим ущербом.

Заработная плата монетчикам и рабочим, также «в рассуждение здешнего места», определена не верно, так как «при здешнем Монетном дворе работники вольные и плату получают за готовым хлебом и харчем от 60 до 70 коп. в не делю». При собственном же содержании меньше 25 коп. в день нанять рабочего никак нельзя. Поэтому передельная цена пуда, положенная в 11 ¾ коп., не считая даже непременных мелочных расходов, чрезвычайно мала. Если же по ложить работникам и монетчикам по 25 коп. на день, то при 8 станах 156 человекам всего надо 38 руб. Переделано же будет 2304 кружка или 144 пуда.

Так как при чеканке монеты угар обыкновенно получается до 2 фунтов с пуда, то на 144 пуда кружков угара должно быть до 7 пудов 8 фунтов. Считая медь эту по передельной цене (16 руб. пуд), стоимость ее будет 115 руб. 20 коп. Прибавляя же сюда и задельную плату монетчикам и рабочим — 38 руб., то выделка 144 пудов кружков обойдется в 153 руб. 20 коп., т. е. пуд монеты станет не в 11 ¾ коп., как предполагалось, а свыше 1 руб. 7 коп.

И то при полном действии всех станов, что на самом деле невозможно, так как постоянно необходимы будут остановки и поправки₁₁.

В подтверждение своего донесения и для осмотра сенаторами, была привезена в Сенат и одна из пушкинских машин.

Сенат отказался от осмотра машины, а предложил Соймонову изыскать средство, каким путем можно было бы приступить к чеканке рублевой монеты. Если бы для такой работы существующие приспособления оказались негодными, то ему поручалось завести новые; одним словом, Сенат полагался на его знания и старания. Присланную машину предписано было возвратить в Сестрорецк, а для образца монеты Соймонову выдан один из четырех имевшихся в Сенате медных рублей₁₂.

Так как машины оказались безусловно негодными для чеканки, то Соймонов решил попробовать отливать кружки в обыкновенные опоки. Но, несмотря на все принятые меры, тщательность отливки и прочее, рублевые кружки получались не только не гладкие, но на краях, где сходятся обе формы, всегда выходили закраины, которые приходилось обрезывать, а самые кружки обтачивать. Затем часть металла оставалась в так называемом путце (канале, по которому металл наливался в форму). Все это требовало таких хлопот и отнимало так много времени при выделке рублевой монеты, что отливка ее в массе была положительно невозможна.

Эти и подобные им опыты заняли почти два года, и лишь в ноябре 1776 г., Соймонов представил Сенату свои заключения о чеканке рублевой монеты.

Указав непригодность выделки монеты как машинами, предложенными графом Мусиным-Пушкиным, так и отливкой, президент Берг-коллегии находил возможность чеканить рубли тем же способом, как и обыкновенную монету.

«Сия крупная монета,- доносил Соймонов,- как имел я честь слышать от Правительствующего сената, способна была и для того, что к сохранению и капитале, на случай вымена государственных ассигнаций, не требовалось бы великих расходов повсегодно на мешки и бочки, для положения и укупорки обыкновенно делаемой в Екатеринбурге мелкой монеты употребляемые». Соймонов предлагал делать рублевые и полтинные кружки, оставя вес первых в 2 ½ фунта (16 руб. в пуде), увеличить диаметр их настолько, чтобы ребро монеты было в пол-дюйма, а не дюйм, как в пробных рублях. Полтины должны были быть пропорциональны по весу и диаметру. Такие монеты можно было бы без затруднения выбивать из досок, тем же способом, как и обыкновенную монету. Доски отливать в особые изложницы, а затем перед чеканкой плющить в надлежащую толщину. Хотя выделка такой монеты и пойдет несколько медленнее мелкой, так как часто придется вынимать для точки резцы, но, с другой стороны, такое замедление будет не чувствительно, так как цена монеты гораздо выше мелкой, и в одно и тоже время может быть отпечатано на большую сравнительно с первой сумму.

Но чтобы приступить к чеканке, необходимо сделать такие металлические станки, которые в состоянии были бы выдержать необходимое для прорезки толстых досок давление. Поэтому первоначально надлежало изготовить модель такого стана, а затем уже приступить и к постройке его. Для этого Соймонов просил Сенат отпустить необходимую сумму, а самую постройку произвести на Сестрорецком дворе под наблюдением состоящих на Петербургском монетном дворе обер-бергмейстера Лешенколя и маркшейдера Нордгауза, причем последнему безотлучно бы находиться в Сестрорецке. «Смею уверить,- заканчивал свое донесение президент Берг-коллегии,- что сии люди и во время годового моего отпуска, как модели сделать, так и самые с оных машины, конечно могут».

Другого же способа выделки рублевой медной монеты Соймонов не мог указать Сенату₁₃.

Кажется Соймоновым приготовлен был один пробный экземпляр медного рубля, ныне хранящийся в Императорском Эрмитаже₁₄. Рубль этот такого же типа, как и пробные Мусина-Пушкина, только диаметр его гораздо больше (до 4 дюймов), а гурт уже (на половину) и узорный.

Но оказалось, что устройство стана для прорезки ½-дюймовых медных досок, сопряжено было с такими неудобствами, что прошло почти два года после разрешения устройства его, а стан все еще не был сделан.

Все это побудило императрицу отказаться от чеканки медной рублевой монеты, вследствие чего 28 сентября 1778 г., последовал именной высочайший указ Правительствующему сенату, объявленный генерал-прокурором князем Александром Алексеевичем Вяземским, повелевавший «приготовление новой рублевой медной монеты впредь до указа остановить, а всех находящихся при том людей распределить по прочим должностям»₁₅.

В силу этого указа, все устроенные на Сестрорецком дворе мастерские для чеканки монеты машины и инструменты были переданы начальнику сестрорецких оружейных заводов артиллерии майору Эйлеру, о чем и состоялось определение Правительствующего сената от 22 августа 1779 г.₁₆.

Таким образом, выделка рублевой медной монеты ограничилась только пятью экземплярами: четырьмя отбитыми при графе Мусине-Пушкине и одним — при Соймонове.

Из числа пробных рублей Мусина-Пушкина, представленных Сенату 20 декабря 1770 г., вероятно два были с 1770, а два с 1771 годом. Рубли первого года были совершенно неизвестны до последнего времени, но года два тому назад, один экземпляр рубля 1770 г. вдруг появился в продаже (в С.-Петербурге) и был приобретен в. кн. Георгием Михайловичем. Рубль же 1771 г., изображен был впервые в атласе Шуберта.

Должно заметить, что еще в 1762 г., Сенат представил всеподданнейший доклад Петру III, в котором указывал, что так как необходимо ускорить выпуск медной монеты то, «того ради не изволит ли Ваше Императорское Величество, высочайше указать, делать ныне медную рублевую и полтинную монету весом против прежнего по 32 руб. из пуда. И о том Сенат всеподданнейше просит высочайшей Вашего Императорского Величества конфирмации, а каким изображением оным назначиваемым деньгам быть, о том подносится при сем рисунок».

Сведения о чеканке медных рублей 1770—1771 гг. были чрезвычайно не точны. Так, Рейхель считал их пробной монетой по 10 руб. из пуда, предназначавшейся для расплаты с рабочими, которые, получая жалованье такими рублями, могли бы продавать их на металл, получая при этом известную выгоду₁₇.

Шуберт называет их пробной монетой, выпущенной в незначительном количестве в обращение₁₈.

Оба эти предположения оказываются неверными.

Шуберт же пишет, что в 1836 г. по приказанию Министра финансов (графа Канкрина) отчеканено было несколько штук медных рублей (пушкинскими штемпелями). Подтверждение этого сообщения находим в том, что известно несколько новодельных рублей, имеющих довольно правильную форму и гуртовую надпись, более изящно сделанную. Последняя в таких рублях состоит из трех или четырех частей.

Этими же штемпелями было отбито на С.-Петербургском монетном дворе несколько кружков из серебра, так что получилась рублевая монета (весом в 5 золотников 30 долей) с 1771 г., но совершенно отличной от обыкновенных рублей чеканкой. Это обстоятельство, а равно и отсутствие изображения и имени императрицы на кружке, придало последнему особенное значение и молва, не зная их происхождения, приписала выпуск таких рублей Пугачеву, почему у торговцев эти монеты получили название «пугачевских рублей».

____________________________________________________________________________________________
1. Шторх П. А. Материалы для истории гос. денежных законов в России. СПб., 1868. С. 32–34.
2. ПСЗ. № 13413. В это время в год чеканилось до 2 ½ миллионов руб. медной монетой.
3. ПСЗ. № 13419.
4. Сенат. указ 11 марта. 1770 г. //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 8–9.
5. Т. е. мастерские, где происходил передел пушечной меди в монету. (Ср. Винклер П. Из истории монет, дела: Передел медных пушек в монету в 1756–1766 гг.).
6. Определение Правит, сената //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 16.
7. Донесение графа Мусина-Пушкина Сенату //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 45.
8. Вел. кн. Георгий Михайлович. Русские монеты царствования императрицы Екатерины I. Т. 2. С. 35 (№ 238).
9. Определение Правит. сената //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 68.
10. Определение Сената 6 ноября 1773 г. //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 77.
11. Рапорт бергмейстера Грамматчикова // Моск. арх. М-ва юстиции.
Дела Сената. № 3868. С. 85–86. У Грамматчикова в одном месте доклада показано 146 пудов, а угар определен — 7 пудов 12 фунтов; кроме того стоимость угарной меди показана крайне высока, так как она должна быть определена по действительной, а не номинальной цене металла.
12. Определение Сената 29 янв. 1774 г. //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3864. С. 87–88.
13. Донесение Соймонова 23 ноября 1776 г. //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 92–93.
14. Вел. кн. Георгий Михайлович. Русские монеты царствования Екатерины II. Т. 2. С. 35 (№ 237). Вес этого рубля 2 фунт. 54 золотн.
15. Имен. указ 28 сент. 1778 //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената.№ 3868. С. 113.
16. Определение Сената 22 авг. 1779 г. //Моск. арх. М-ва юстиции. Дела Сената. № 3868. С. 479.
17. Die Reichelsche Munzsammlung in St. Petersburg. T. I. 1842. C. 422.
18. Schubert. Les monnaies russes des derniers trois siecles. Leipzig, 1857.

Русско-турецкая война 1768–1774 годов повлекла такие расходы, что по итогам 1768 года дефицит государственного бюджета составил 1 миллион 800 тысяч рублей. Для покрытия дефицита было решено выпустить бумажные деньги — ассигнации.

В 1768 году Екатерине II было представлено несколько проектов выпуска нового вида денежных знаков, авторами которых были граф Карл Сиверс и князь Вяземский. По мнению Карла Сиверса, следовало учредить правительственный банк с правом выпуска денежных знаков — «цеттелей», которые были бы полностью обеспечены металлом — медью. Заведующий финансами генерал-прокурор Вяземский предложил использовать выпускаемые в обращение знаки из бумаги — «ассигнации» — для покрытия военных расходов. Эти предложения были объединены и после их доработки одобрены особым совещанием и рассмотрены императрицей.

И вот 29 декабря 1768 года был объявлен манифест, в соответствии с которым в обращение были выпущены первые в России бумажные деньги — ассигнации. Вообще-то термин ассигнация появился еще при Петре I, правда, обозначал он не денежные знаки. Ассигнации выдавали на постой, на получение денег. Они могли быть как государственными, так и частными распоряжениями.

Карлу Сиверсу в 1753 была подарена казенная Красносельская мануфактура в Петербурге, построенная по распоряжению Петра I в. 1716 году. Она поставляла почтовую и гербовую бумагу с водяными знаками. Сиверс был заинтересован в расширении производства и убедил своего племянника генерал-губернатора новгородского, тверского и псковского Якова Сиверса подать Екатерине II записку с планом введения ассигнаций. До создания казенной Экспедиции заготовления государственных бумаг (сокращенно ЭЗГБ, ныне Госзнак) в 1818 году ассигнации печатались на бумаге, которую производили фабрики, принадлежавшие частным лицам.

29 декабря 1768 (по новому стилю 10 января 1769) императрица Екатерина II издала манифест о выпуске бумажных денег на сумму один миллион рублей в купюрах достоинством 25, 50, 75 и 100 рублей. Для их эмиссии учреждался Государственный ассигнационный банк (в дальнейшем, после неоднократных преобразований и переименований — Государственный банк, Госбанк). В обороте ассигнации появились 3 февраля (по новому стилю 14 февраля) 1769 года.

Они поначалу были обеспечены медной монетой, но скоро обесценились. В 1796 году за 1 рубль ассигнациями давали 79 копеек серебром, в 1812 — 25,2 копейки, в 1817 — 25,17 копейки. После этого правительство остановило рост количества ассигнаций. В 1824–1839 годах курс серебряного рубля составлял около 350–370 копеек. В это время сложилась разница между «рублями серебром» и «рублями ассигнациями».

Сестрорецкий медный рубль — монета-великан (весом от 888 до 1024 граммов, диаметром 76 мм, высотой 35 мм), выпущенная в 1771 году. Рубль должен был обеспечивать бумажные ассигнации Екатерины II. Назван он так потому, что предполагалось чеканить его на Сестрорецком заводе. Но массовое производство этих монет не состоялось. Было выпущено несколько десятков пробных экземпляров.

Коллекционеры выделяют как минимум четыре типа сестрорецкого рубля -различного диаметра, толщины и массы, однако с одними и теми же штемпелями. Размер штемпеля был существенно меньше размера монеты.

Рубль на обычном серебряном кружке, отчеканенный штемпелями сестрорецкой монеты, получил название среди коллекционеров «Пугачевский рубль» — по причине отсутствия имени и портрета Екатерины II и близости даты восстания. Существует также новодел на медном пятаке и Пугачевский рубль-фантазия с портретом Пугачева и крестом на обороте в серебре, являющийся антикварной подделкой.

В каталоге «Монеты России. 1700–1917» Узденикова описывается четыре типа монет, включая и новодельные монеты.

Первый тип — это рубли с датой 1770 года, которые чеканились на толстом кружке с гуртовой надписью «Сестрорецкого монетного двора». Диаметр монеты около 70 миллиметров, толщина 26 миллиметров. Встречаются подлинные и новодельные монеты.

Второй тип — это рубли с датой 1771 года, которые чеканились на тонком кружке с узором на гурте, с диаметром 101 миллиметр и толщиной 15 миллиметров. Известен единственный подлинный экземпляр.

Из подлинных «сестрорецких» рублей с датой 1770 года, которые вероятно и являются образцами, представленными в Сенат в декабре того же года, один хранится в США в Смитсоновском институте, другой находится в отделе нумизматики Государственного Эрмитажа. Более распространены и известны экземпляры «сестрорецких» рублей с датой 1771 года.